For absent friends

Все имена и клички изменены до неназываемости, все совпадения случайны, но авторским вымыслом не являются ни на йоту.

«Live fast, die young» — распевают наушники неофициальный гимн «Клуба 27». Мне уже поздно, но я знаю тех, кто успел. Не так давно они были рядом — удивительные люди, я не знаю, что они забыли в химии, кроме пипетки с изобутанолом, которым они натитровывались до синевы, когда не хватало денег на что-то этанолсодержащее. «Просто добавь воды, больше воды, ещё больше воды — здесь мало воды быть просто не может, это тебе не фабрика Брынцалова. Проснёшься утром, ещё добавь воды. На старые дрожжи на одной воде затащит». Отложенный канцерогенный эффект? Что нужно знать об отложенном канцерогенном эффекте человеку, который не очень уверен, проснётся ли он завтра?

В промежутках между зверскими алкогольными заплывами они успевали играть металл (с не самым плохим результатом), бегать кроссы (с не самым плохим результатом) и рулить звуком на официальных мероприятиях вуза (с разнообразным результатом). Оп-па, один из моих персонажей срывается с лестницы в радиорубку и с матом выкатывается под ноги проректору, произносящему фразу «Борьба с пьянством среди студентов приносит уверенные плоды — в нашем вузе агрессивно пьющих нет». Это первый звоночек.

Второй — два из троих вылетают за подделку зачёток, допусков и иных аттестационных документов. Прицепом с ними идёт первокурсник, гениально расписывавшийся за вышеупомянутого проректора. Он интересен, но совсем в другом контексте и заслуживает отдельного рассказа. Позже он восстановится и доучится. Преподы будут даже по-своему любить его. «А распишись за Иван Иваныча?.. Иваныч, ха-ха-ха, смотри, вообще твоя подпись, ха-ха-ха. А за Петра Петровича?.. Ха-ха-ха, давай зачётку, поставлю тройку. Или ты сам себе поставишь?.. Ха-ха-ха.»

Третий звонок, страйк — третий вылетает за пьянство, но продолжает бегать на всех мероприятиях за сборную.

Может быть, вас восстановят, но ваша судьба уже где-то написана какими-то лахудрами, и одна из них уже взяла в руки ножницы. Пока что вы появляетесь из ниоткуда ровно в тот момент, когда после пар (а иногда и во время, чего греха таить) я делаю неуловимое движение зажигалкой и с пивной бутылки, похожей на упитанного гопничка, слетает её кепочка. «Чо там, как с настроением? Сообразим все вместе? У нас на литр хватит». Первый из троих философствует — «Я уж щас не тот стал, мне щас подавай водки нормальной, закусь подавай, стакан подавай гранёный». «Скучно сидим, пацаны, не по-панковски — айда с бэнами наперевес отожжём через сквер?.. — Я и так сегодня целый день бегал. За сборную. — Спорт куренью не помеха!.. Дай стрельну у тебя?» «Домой пришёл? Пришёл. Штаны сухие? Сухие. Значит, трезвый!»

Изо дня в день, месяцами — так нельзя. Надо остановиться. Удивительно, но один из них остановился так: в пьяной драке его оппонент выворотил красно-белый восьмигранник «STOP» и… Открытая черепно-мозговая, всё закончилось очень быстро. Ну, то есть, хочется надеяться, что очень быстро.

Второй помянул товарища с третьим, потом ещё, потом на ещё ещё-ещё, а потом захотел выйти из штопора неправильно, без капельниц, добрых докторов и лёгких ноотропов, по-пацански — батарея, наручники, пара суток. Подонковская фраза «убей сибя апстену» всегда имела для меня конкретную визуализацию, правда, вместо стены была батарея. Мне кажется, нужна очень большая сила воли, чтобы уйти из жизни так. Или очень сильная горячка.

Третий всё понял, но совместные занятия идиотизмом — настолько сильная штука, что погут продолжаться ещё очень долго. Сарафанное радио приносило ещё много новостей — то о том, как его застали морозным утром in flagranti с соседским изделием российского автопрома (не уточняя, в радиатор или в трубу), то о встрече одноклассников, после которой наш герой на пару месяцев превратился в Джонни-Красавчика, приударив не за той, за кем надо бы, то о почти детективной истории о проданных гитарах, отобранной выручке и ноге, перееханной таксистом, выручку похитившим… В конце концов слухи стихли и пришло одно, последнее известие. Про сердце.

Иногда, когда я иду определёнными местами в Москве, я вспоминаю вас, мои дорогие идиоты. Вы были полными придурками, вы были настоящим «Клубом 27», и хотя после вас остался всего один запиленный до дыр диск, вы — настоящие рокстарз.

Адская сковорода вам пухом.

Mirrored from Дело мастера Шу.